Кислород

Dub Steps has a strange long aftertaste. It is science fiction with ordinary characters trying to understand what it is to be alive. People have gone, suddenly, inexplicably, and the remaining handful have to find each other and start again. In that new beginning they wrestle with identity, race, sex, art, religion and time, in a remarkably realistic, step-by-step way. Nature comes back, Johannesburg becomes wonderfully overgrown, designer pigs watch from the periphery walls, and the small group of survivors have to find ways of living with their own flaws and the flaws of each other. The aftertaste comes from the surprisingly real meditations in the middle of the end: after all simulated reality has gone, what human reality is left? There are no clichés in this book, but there is plenty of humour, originality and a gripping, unusual interrogation of the ordinary but really extraordinary fact of being alive.

It is the summer of 1997. In England, Alec Valentine is returning home to care for his ailing mother, Alice, a task that only reinforces his deep sense of inadequacy. In San Francisco, his older brother Larry prepares to come home as well, knowing it will be hard to conceal that his acting career is sliding toward sleaze and his marriage is faltering. In Paris, on the other hand, the Hungarian exile László Lázár, whose play Alec is translating, seems to have it all – a comfortable home, critical acclaim, a loving boyfriend, and a close circle of friends. Yet he cannot shake off the memories of the 1956 uprising and the cry for help he left unanswered. As these unforgettable characters soon learn, the moment has come to assess the turns taken and the opportunities missed. For each of them will soon take part in acts of liberation, even if they are not necessarily what they might have expected. Evoking an extraordinary range of emotions and insights, Oxygen lives and breathes beyond the final page.

Это книга о человеке, неспособном чувствовать боль. Судьба приговорила его родиться в XVIII веке — веке разума и расчета, атеизма, казней и революций. Движимый жаждой успеха, Джеймс Дайер, главная фигура романа, достигает вершин карьеры, он великолепный хирург, но в силу своей особенности не способен сострадать пациентам…

Роман Эндрю Миллера стал заметным событием в литературной жизни Великобритании, а переведенный на многие языки планеты, сделался мировым бестселлером. Его заслуженно сравнивают со знаменитым «Парфюмером» Патрика Зюскинда.

Впервые на русском —

Клем Гласс (да, параллель с рассказами Сэлинджера о семействе Глассов не случайна) — известный фотожурналист. Он возвращается из Африки в Лондон, разуверившись в своей профессии, разуверившись в самом человечестве. Когда его сестра-искусствовед после нервного срыва попадает в клинику, он увозит ее в «родовое гнездо» Глассов — деревушку Колкомб — и в заботах о ней слегка опаивает. Но недолго длится сельская идиллия, и вот Клема зовет сперва Торонто, затем Брюссель, где он попытается усмирить призраков, терзающих его со времен африканской командировки…

«Оптимисты» были названы книгой года по версии журнала «TimeOut».

От автора «Жажды боли» — история мучительного лондонского увлечения зрелого Казановы, рассказываемая Казановой на склоне лет: куртуазные маневры и болезненные разочарования, жестокий фарс как норма жизни и строительные работы с целью переломить судьбу, и залитый потопом Лондон, ностальгически трансформирующийся в Северную Венецию. И, конечно, женщины.